Это и подвиг, и трагедия – кандидат исторических наук из ЕАО о блокаде Ленинграда

18 января 1943 года в ходе наступления войск Ленинградского и Волховского фронтов был освобождён город Шлиссельбург и южное побережье Ладожского озера. Это событие стало ключевым в переломе битвы за Ленинград. К 80-летию прорыва окружения города корреспондент РИА Биробиджан поговорил с кандидатом исторических наук, доцентом, заведующей кафедрой истории, архивоведения и правовых учений Каштанюк Валерией Александровной о блокаде Ленинграда и отголосках этого события в наши дни.

Фото с сайта ПГУ имени Шолом-Алейхема

— Ведутся ли дискуссии в исторической среде по поводу блокады?

— Смотрите, если мы говорим в целом о мировом сообществе, то здесь, безусловно, мы с вами знаем, что со стороны западных держав существует позиция дискредитации вообще победы Советского Союза в Великой Отечественной войне. Что касается внутри нашей страны? А какая может быть полемика? Какие могут быть дискуссии? Это, наверное, самые трагичные и героические страницы как самой Великой Отечественной, так и вообще нашей истории. Блокада длилась 872 дня. 18 января 1943 года наши войска в ходе операции «Искра» под командованием Г.К. Жукова и К. Е. Ворошилова зашли в город Шлиссельбург. Взятие которого было ключевым моментом, благодаря чему удалось прорвать блокаду. Здесь стоит сказать и о том, что прокуратура Санкт-Петербург потребовала признать данные события геноцидом советского народа. Это важный фактор, потому что признание геноцида это уже юридический факт. Здесь уже дискуссий никаких не может быть. 

— Как город встретил блокаду. Предпринимались ли попытки прорвать блокаду?

— Блокадное кольцо прорвать хотели ещё в 1941 году. Но надо помнить о шедших тогда наступательных операциях со стороны фашистской Германии. А именно о трёх армиях в рамках плана «Барбаросса». И также учитывать сосредоточение и возможности наших войск вести боевые действия по этим трём направлениям. Город удавалось снабжать и эвакуировать по всем известной «дороге жизни». Конечно 80 лет для кого-то история, а с другой стороны это наша история и этим нужно проникнуться. Есть знаковое произведение в литературе Ольги Берггольц «Ленинградская поэма» и там есть такие строчки: «…сто двадцать пять блокадных грамм с огнём и кровью пополам.». Сегодня нам, сытым, сложно представить себе этот кусочек. Ведь мы говорим не об одном конкретном человеке, а о целом городе, который испытал страшную трагедию.

— Есть ли у вас личное ощущение, как мы должны сегодня оценивать блокаду: в первую очередь как трагедию или в первую очередь как подвиг?

— Это и подвиг, и трагедия. Здесь нельзя, скажем так, класть на чашу весов трагедию и подвиг. Это всё в совокупности. Я думаю, каждый гражданин должен не просто знать годы Великой Отечественной, а каждое ключевое событие. Иногда я думаю, что все и так знают, а когда сталкиваешься понимать, что нет. Какая-то вот пропасть образовалась за определённый десяток лет. То, что было нормой дознания о событиях, о героизме, сейчас не все знают. Конечно, появились разговоры о важном, что радует и где накануне со школьниками говорили о прорыве блокады.

— Какова роль памяти о блокаде в формировании идентичности россиян?

— Я вернусь к самому началу нашего разговора. Мы здесь говорим о недопустимости искажения наших страниц истории. И, соответственно, когда мы говорим нет искажениям, когда мы говорим про правду. Здесь можно вспомнить проект «Без срока давности». Понимание «Без срока давности» для нас это понимание, что я принадлежу этой стране, принадлежу к этой истории, которую нельзя забывать.