Биробиджанский Колумб

Многие из нас знают, кто такой Колумб – человек, открывший Америку. Но мало кто знал, даже из моего поколения, кто был первооткрывателем Биро-Биджана. Информация об этом была настолько просеяна через партийные фильтры, что кроме имени М.И. Калинина, всесоюзного старосты, как тогда в народе его называли, других причастных к этому событию людей, вроде и не было. Но кроме партийного ока, нашу область не миновали репрессии 1937-1938 г.г., а также организованная и начавшаяся в 1949 году борьба с космополитизмом, в результате чего тысячи лучших её представителей были расстреляны или сосланы в сталинские лагеря.

Так получилось, что, работая над книгой «Лэхаим, Биробиджан!», я заново открыл для себя имя Бориса Львовича Брука — человека, отдавшего свои силы, знания и душу освоению нашей области. Человека, которого по праву можно назвать открывателем и первопроходцем, нашим биробиджанским Колумбом. И весьма знаменательно, что Законодательное собрание ЕАО в канун 75-летнего юбилея Еврейской автономной области приняло закон о присвоении Б.Л. Бруку звания «Почетный гражданин Еврейской автономной области».

Борис Львович Брук (на снимке) родился в 1885 году в маленьком еврейском местечке Мезень Черниговской области, в бедной семье сапожника. Природа наделила его в полной мере талантом, умом, благородством. Он окончил с золотой медалью классическую гимназию. После неоднократных попыток, лишь в 1910 году (для евреев существовала пресловутая пятипроцентная норма) его приняли в Киевский политехнический институт, где он увлекся экономикой сельского хозяйства.

Затем Брук работал в Воронежском сельскохозяйственном институте. Его научные труды печатались в Воронеже и Москве, они были доступны для понимания и простому крестьянину. За многочисленные публикации научных работ Борис Львович получил звание профессора без защиты докторской диссертации, что в то время допускалось.

Наравне с научной деятельностью его привлекала и идея обустройства еврейской автономии в СССР. Вместе с другими единомышленниками Брук перебрался в Москву для работы в КОМЗЕТе, объездил Крым, Украину, Белоруссию. Вывод после тех поездок у многих был один: территории густо заселены, конфликтов с коренным населением не избежать, надо искать новые, необжитые земли.

В 1927 году была подготовлена группа ученых и специалистов, которые вошли в состав экспедиции, направляемой на Дальний Восток. Общее руководство было возложено на профессора В.Р.Вильямса, начальником экспедиции был назначен Б.Л. Брук, получивший надлежащую бумагу, подписанную М.И. Калининым.

По приезде в Хабаровск Б.Л.Брук выступил перед руководителями края с докладом о плане работ, представил своих коллег, в числе которых были почвоведы-агрономы В.А. Францесс, А.И. Харциев, А.Я. Буш, ботаник И.В. Галкин, инженеры В.М. Энгельгардт, и Н.И. Рычков, помошник Б.Л. Брука С.М. Каплан.

Скрупулёзно велся журнал экспедиции. За месяцы работы было пройдено 1559 километров, сделано 147 почвенных разрезов, взято до 2000 тысяч проб, выполнено 150 геоботанических описаний, оформлено в виде гербариев 1500 образцов растений. Обследовано 20 водных артерий в 54 точках, описано 12 плотин и пять водяных мельниц, изучен водный режим на 280 гектарах угодий. Брук с помощниками лично обошел и обследовал почти 300 дворов в Екатерино-Никольском, Пузино, Бабстово, Биджане и других селениях, собрал данные по 150 семейным бюджетам.

Когда впоследствии Брука спрашивали, почему была выбрана эта далёкая таёжная глухомань, Борис Львович неизменно отвечал: «Когда после долгой и тяжелой дороги вышли мы на станции с таким милым названием Тихонькая, стояла сущая благодать: светило солнышко, воздух ароматный, чистый, кругом яркая зелень, а главное – почти сплошь незаселенные просторы. Немногочисленное местное население с радостью встречало новых поселенцев».

Но такое приятное начало омрачили последующие будни походов по непроходимой дальневосточной тайге. Как написал потом в своем отчете Б.Л. Брук: «Поход был несомненно тяжелым, ночевки под дождем, тяжелые переходы, гнус, встречи со зверем, трудные переправы через многочисленные реки и речки, подъем в горы, местами переходы и переправы через топкие болота и кочкарник, условия питания – всё это доставляло немало лишений. Но члены экспедиции, движимые познавательными целями и осознанием поставленной перед ними задачи, осуществляли намеченную программу полностью, нигде не останавливаясь перед препятствиями»

Общий вывод, сделанный экспедицией, был таков: район перспективен для развития сельского хозяйства, станция Тихонькая имеет главное значение в этой части приамурского района, так как связана колесным путем с селом Михайло-Семеновским (ныне — село Ленинское) и остальным побережьем.

Отчет Б.Брука об этой первой экспедиции в Биро-Биджан был одобрен в Хабаровске и поступил на рассмотрение в вышестоящие органы. Президиум ЦИК СССР на своем заседании решил закрепить свободные земли Приамурья за КОМЗЕТом.

Брук принял деятельное участие в работе КОМЗЕТа по организации переселения евреев в область, одновременно занимаясь научной деятельностью. В 1929 году в Москве была издана книжка Б.Л.Брука «Биробиджан», ставшая популярной в регионах, где действовали пункты по отправке евреев на Дальний Восток. Эта небольшая брошюра (на первой странице Борис Брук пишет, что посвящает ее «переселенцам-пионерам 1928 года») произвела большое впечатление на потенциальных переселенцев.

Но в Москве не все было спокойно в те годы. Свирепствовал руководитель НКВД Г.Г. Ягода. В 1930 году Б.Л. Брука вместе с его коллегой профессором А.В. Чаяновым арестовали по надуманным мотивам. В июле 1930 года Чаянов был осужден по сфабрикованному делу «Трудовой крестьянской партии». В октябре 1937 года он был вновь осужден Особым совещанием при НКВД СССР и тогда же расстрелян. Его жена, просидевшая в лагерях с небольшими перерывами 18 лет, умерла в 1983 году, так и не добившись реабилитации мужа (он был реабилитирован Верховным судом СССР лишь в 1987 году).

Семья Брука несколько месяцев не знала, в какой тюрьме его содержат, в связи с чем дочь Бориса Львовича Брука Нина Борисовна, с которой я встречался в Хабаровске, рассказала мне драматическую историю поиска отца. Только благодаря активной помощи Екатерины Пешковой, жены М.Горького, к которой они обратились с просьбой помочь разыскать отца, семья вскоре узнала, что его содержат в Бутырке. Затем последовала ссылка в Казахстан, потом в Хакассию на поселение, и следом выслали всю семью. Только через три года, когда пришла справка об освобождении, Брук получил разрешение уехать из Абакана в Биро-Биджан. Но клеймо бывшего зэка висело над ним почти всю жизнь.

По приезде в Биро-Биджан Б.Брук отправился на расположившуюся недалеко от села Бирофельд областную сельскохозяйственную опытную станцию. Поселили семью в деревянном двухквартирном доме. В квартире было две комнаты и кухня, все остальные удобства — во дворе. В должности заместителя директора по научной работе Б.Брук развернул большую исследовательскую работу по изучению возможностей развития сельского хозяйства в местных почвенно-климатических условиях. Работой станции заинтересовались за границей, сюда приезжали делегации из Аргентины, Австралии, Палестины, помогали оборудованием. В 1935 году Б.Л. Брук был отмечен званием ударника за исключительно ценную работу «Направления сельского хозяйства Еврейской автономной области (плановое районирование)» и широкую общественную работу в области.

Наступивший для страны трагический 1937 год, когда без причины десятки тысяч людей были подвергнуты репрессиям, сломал все планы и намерения биробиджанских ученых. Были арестованы директор опытной станции Е. Митновицкий и К. Щупак, кандидат наук, работавшая в области картофелеводства. Изгнан с работы с немыслимыми унижениями Б. Брук. В 1938 году он переехал с семьёй в Биробиджан. «Деревянный дом, в котором мы жили, — вспоминает его дочь Нина, — стоял на углу улиц Димитрова и Ленина. В те годы были большие проблемы с продуктами и дома держали с десяток кур, которые неслись и хоть как-то давали возможность пережить голод».

В тот же период встал вопрос о ликвидации Научной комиссии. Обком ВКП(б) на своем заседании посчитал необходимым комиссию сохранить, реорганизовать и расширить её работу. После проведенной реорганизации комиссии в качестве научного сотрудника по секции краеведения был приглашен Б. Брук. В Областном архиве хранятся документы, подтверждающие активное участие Брука в ее работе.

Занимаясь организацией в г. Биробиджане музея краеведения и разрабатывая программу отдела природы, Брук принимает участие в подготовке документов на заседание правительства области по отводу 2-х комнат для музея в строящемся помещении библиотеки, а также подготовке задания к проектированию с тем, чтобы в 1941 году построить музей.

25 сентября 1939 года было принято постановление Облисполкома «Об организации краеведческого музея в области». Учитывая исключительное значение организации музея, президиум постановил:
«1. Поручить Облплану и Облоно возбудить ходатайство перед Совнаркомом РСФСР о включении в титульный список строительства 1940 года здания Краеведческого музея в г. Биробиджане с расчетом окончания строительства в 1941 году.
2. Как крайняя мера, вызванная необходимостью разворота работы и сохранения имеющихся экспонатов, признать целесообразным передать музею две комнаты во вновь строящейся библиотеке после передачи её в эксплуатацию.
3. Поручить зав. Облоно (тов. Кантору) поставить вопрос перед Крайоно и Наркомпросом о присылке типовых проектов и смет на Краеведческий музей.
4. Организатором и руководителем Краеведческого музея утвердить т. Брука, работника Научной Комиссии, которому поручить представить смету и штатное расписание музея до 1/1-1940 г.».

Работая в Научной комиссии, Брук принимает участие в подготовке материалов по изучению и описанию работы крестьянских хозяйств в колхозах Икор и Валдгейм с тем, чтобы их можно было направить на Всесоюзную выставку достижений народного хозяйства. Он ведет исследовательскую работу по организации овоще-картофельной базы для городского населения северной части области (Облучье-Биробиджан), составляет овоще-картофельный баланс на 1940-1942 г.г. и план колхозно-совхозного строительства для покрытия дефицита в этих продуктах.

В те же годы Брук по совместительству преподаёт математику в средней школе № 1, оставив яркий след в качестве педагога. Как говорила мне его бывшая ученица Нина Лазаревна Герцвольф, которая впоследствии стала заслуженным учителем школы РСФСР: «Нам вообще повезло — он был у нас классным руководителем. Строгий и добрый, рассеянный и внимательный, наивный и мудрый. Учитель преподнес нам главную науку – быть человеком с честью и совестью. От него мы впервые услышали Соломоновы и Моисеевы заповеди: «Не доставляют пользы сокровища неправедные», «Не делайте неправды в суде, в мере, в весе, измерениях». И все это на уроках математики».

Педагоги и выпускники школы № 1 (Б.Л. Брук – первый слева в первом ряду)

Брук три года вел математику в классе, в котором училась его дочь Нина. Она рассказала мне, что « папа требовал от учеников «самого простого и самого красивого решения задачи». Борис Львович очень любил математику, и его внук Борис, мой сын, также пошел по стопам деда, став профессором математики».

В 1943 году Б. Брука пригласили на работу в Хабаровский НИИ сельского хозяйства на должность старшего научного сотрудника. С новой энергией он берется за науку. Монография Б. Брука « Пшеница на Дальнем Востоке» стала основой его докторской диссертации. В 1948 году в Киеве защита диссертации прошла без единого черного шара. В это время в стране началась новая кампания борьбы с космополитами, и Брук опять попал в опалу. ВАК не утверждает его диссертацию. Дочь Брука, Нина Борисовна, откровенно призналась мне, что причина, по которой не утвердили диссертацию отца, — его еврейское происхождение. Об этом рассказал им бывший его коллега профессор И.В. Якушкин.

А на Брука снова обрушились травля и суд неправедный. Единственного в Хабаровском институте профессора вместе с двумя уборщицами уволили … по сокращению штата. И Брук вновь стал безработным.

Беспартийный Брук был неудобен для партийной власти. Его свобода в общении с разными людьми, переписка с зарубежными учеными вызывали раздражение и недовольство. Дом Брука был всегда открыт для друзей и просто знакомых.
О таких людях, как Брук, обычно говорили: святой человек, альтруист. Его творческое наследие составляет свыше ста книг и статей. Он владел пятью языками, в том числе знал идиш и иврит. Уже будучи на пенсии, он делал переводы с еврейского, английского, немецкого, писал стихи, рассказы. Многие его работы так и не были опубликованы.

Бруку было за 80 лет, когда к юбилею области Хабаровская студия кинохроники готовила специальный киножурнал. Журналист Михаил Ханух, работавший над сценарием, узнав о роли Б. Брука в образовании Еврейской автономной области, попросил дать интервью. Нина рассказала мне, что Борис Львович был безмерно счастлив, что о нем вспомнили в канун предстоящего юбилея. Но каково же было ему после выхода журнала на экран не увидеть там себя. Журналист не смог объяснить, кто и почему вырезал эти кадры. Брук страдал от того, что его незаслуженно вычеркнули из истории ЕАО.

Его трудами воспользовались многие ученые, защитив впоследствии диссертации, иногда так и не указав источник своих исследований. Б.Л. Брук скончался в возрасте 94 лет. Лишь после смерти к его архивам проявили интерес институты, где он работал в лучшие свои творческие годы.

Я очень рад, что по прошествии стольких лет мы еще раз вспоминаем имя человека, без которого, может быть, не появилась бы на карте России Еврейская автономная область. Борис Львович Брук вошел в историю ее образования, как исследователь, как ученый, как человек, отдавший лучшие годы своей жизни нашей дальневосточной земле. Пусть люди знают и помнят, кто был биробиджанским Колумбом нашей земли.