Карасик Хая Абрамовна родилась 15 марта 1925 г. в Кременчуге. Родители, как только узнали о создании на востоке страны первого в мире еврейского административно-государственного образования, сразу покинули Украину и поехали в Биробиджан. Хая окончила здесь еврейскую школу и перед самой войной, в 1940 году пришла устраиваться на швейную фабрику, сообщает корр. РИА Биробиджан со ссылкой на сайт «Наследие ЕАО».
Рядами стояли здесь сорок швейных машинок, присланных биробиджанцам из «Дальшвейтреста», да девять «зингеров», которые пожертвовали новой фабрике переселенцы с Украины и из Белоруссии. Работницы шили комплекты белья и верхней мужской одежды, пользовались угольными утюгами и прочими допотопными инструментами. Открылся и небольшой цех индивидуального пошива, в котором работали непревзойденные мастера своего дела Иосиф Кощуцкий и Дмитрий Бормашев…
Когда началась война, швейники на массовом митинге выразили готовность сделать все для разгрома врага, для победы. Многие прямо с митинга отправились в военкомат, девушки записывались в санитарную дружину, в группу телефонисток. В цехах появились лозунги «Все для фронта, все для победы!» Под этим девизом развернулось движение двухсотников: не только отдельные работницы, но и целые коллективы стали выполнять по две и более норм.
В короткий срок производство перестроилось на военный лад — вместо обычной продукции в цехах стали шить армейское обмундирование, парашюты. Хая и ее закадычная подруга Сарра Глик недолго ходили в ученицах швей, потому что неожиданно для себя умудрились даже обогнать в труде своих наставниц. А трудиться приходилось по двенадцать-четырнадцать часов в сутки, особенно когда на фабрику стала приходить солдатская одежда в комьях засохшей земли и пятнах крови. Выстирать ее надо было, починить, отгладить. Женщины, которые проводили на фронт своих родных, плакали над этой одеждой, вспоминая мужей, сыновей, братьев. Работницы порой и спали-то прямо в цеху, на ватниках. Голодали, конечно. На карточки можно было только хлеб взять, иногда — сахар. Хая Абрамовна вспоминала, как боялась потерять сознание от слабости. Правда, за отличную работу иногда полагалась «премия» — талон на суп. С тех пор вкуснее супа она ничего не едала, хотя и готовили его в фабричной столовой без мяса, а сдабривали мерзлой картошкой», — говорится в статье.
Фото с сайта «Наследие ЕАО»